Финансовый крах Лейбовитц может оказаться ее спасением

После очередной просрочки выплат по 24-х миллионному займу Анни Лейбовитц оказалась на грани потери авторских прав на свои работы. Великий американский фотограф великих американских кинозвезд стала банкротом.

Сплетни вокруг имени Лейбовитц ходят уже несколько месяцев, но на прошлой неделе Art Capital Group (ACG), финансирующая рынок искусства и кредитовавшая Лейбовитц на сумму в размере 24-х миллионов долларов для расплаты по основным долгам, заявила, что фотограф должна возместить заем, или она потеряет права на свои работы.

В хранилище ACG находятся тысячи негативов, скопившиеся за сорок лет творческой деятельности. Если Лейбовитц не сможет выплатить долг, компания будет уполномочена продать ее авторские права, а так же два дома на Манхэттене и загородный дом в штате Нью-Йорк.

Есть что-то символичное в финансовом крахе Лейбовитц. Ее стилизованные портреты знаменитостей всегда будут ассоциироваться с позолоченной роскошью прошлых лет. Так же как братья Леман, Мерил Линч, RBS и многие другие титаны капиталистического мира, она стала жертвой головокружительных неподконтрольных долгов. И теперь, в свои почти 60, она удостоена унизительного права называться первой всемирно известной жертвой рецессии из мира искусства.

Не удивительно, что Лейбовитц, погрязшая в мире звезд, титулов и достатка, неожиданно оказалась на грани. В последние годы она перевернула с ног на голову всю свою жизнь в стремлении соответствовать тем, кого фотографирует. В то время как в работе ее экстравагантные выходки можно было списать на профессионализм, в частной жизни роскошь откровенно поглотила Анни Лейбовитц.

Помимо ипотеки на три дома, она содержала штат из шести ассистентов, личного тренера по йоге и прочей прислуги. В 2001-м году, когда ей был 51 год, она захотела детей и родила Сару Камерон Лейбовитц, а несколькими годами позже, с помощью суррогатной матери, завела девочек-близнецов. И все это несмотря на карьеру, и привычку подолгу не бывать дома.

В одной из газет пишут, что она тратила по 800 долларов на особую записную книжку, которую отправляли в Нью-Йорк, чтобы законспектировать меню для ее дочки. Несмотря на щедрую зарплату Conde Nast (порядка 2 млн долларов, согласно отчетам), а так же большие проценты от частных съемок, целью Лейбовитц было получить все и сразу. Ден Келлум, ее бывший ассистент, в интервью журналу New York охарактеризовал Лейбовитц следующим образом: «Она хочет, чтобы жизнь была похожа на разворот в модном журнале. Все прекрасно, все на своих местах».

Как заметила в эфире National Public Radio Тина Браун, ее бывший редактор по Vanity Fair, «Многие проблемы исходят от ее экстраординарного перфекционизма. Она полностью фокусируется на работе, доводя кадр до идеала».

Лейбовитц, которой сейчас 59, начала свою карьеру фотографа в 70-х с работы для журнала Rolling Stone, где снимала рок и поп исполнителей. Она обрела славу фотографа знаменитостей, когда в 1980-м сняла обнаженного Джона Леннона, лежащего в объятиях Йоко Оно. Кадр был сфокусирован на их взаимной любви, но получил иную трактовку, когда в тот же день Леннон был убит.

Она вновь возглавила хит-парады в 1991-м, когда ее дерзкий снимок обнаженной Деми Мур на последнем месяце беременности украсил обложку Vanity Fair, придав беременности абсолютно иное значение.

Работая в Conde Nast, Лейбовитц создала стиль рафинированной театрализованной портретной фотографии. Она сделала портреты смеющейся Вупи Голдберг в ванне с молоком, Синди Кроуфорд, на которой из одежды была только огромная змея, и обнаженного художника Кита Хэринга, раскрашенного черно-белой эмульсионкой на фоне одного из его черно-белых интерьеров.

Когда пришла очередь Бреда Пита, в Лас-Вегасе в 1994-м, она втиснула его в пару обтягивающих джинс леопардовой расцветки, и бросила на кровать с мятыми оранжевыми простынями, сделав акцент композиции на слишком уж выпирающей ширинке. Николь Кидман в съемках Лейбовитц  была завернута в белую полупрозрачную ткань, которая ниспадала воздушным облаком к ее стопам, скрывая подставку, на которой, по всей видимости, стояла актриса. Ее фигура в стилизованной театральной позе залита светом. А весь кадр говорит о том, что над ним работала команда по крайней мере из сотни людей.

Подобные фотографии с завидной регулярностью появляются на страницах Vanity Fair и Vogue, представляя знаменитостей самым выгодным образом, что поддерживает интерес их многочисленных фанатов. Так, получая гонорары, о которых ее коллеги и мечтать не могут, Лейбовитц очутилась в циничном мире денег и славы.

Однако глянцевые работы Лейбовитц предсказуемы и поверхностны. Никто не питает иллюзий насчет содержания. Да и звезды не настроены изливать свою душу перед светским фотографом. В итоге, ни художественная работа Лейбовитц, ни костюмы, ни украшательство змеями и лебедями ровным счетом ничего не сообщают нам о героях работ. Эти люди с наштукатуренными лицами, затянутые в корсеты и завернутые в облака воздушной ткани, не только не раскрыты - они забальзамированы, представлены как идеально гладкая поверхность, на которую общество, зацикленное на красивых и популярных, проецирует свои фантазии.

Но творчество Лейбовитц имеет и другую сторону. Все время, пока шла работа на шоу-бизнес, она создавала множество работ, посвященных семье и друзьям. Работ интимных, вдумчивых, раскрывающих душу автора, и душу тех, кого она фотографировала.

Лейбовитц, одна из шести детей, родившаяся в еврейской семье, сделала сотни снимков своих родителей, в особенности ее матери, танцующей  на пляжах, рядом с бассейнами, в кругу семьи. Она снимала своего брата, сестер, их детей и, с особой любовью, свою партнершу, Сьзан Зонтаг, которая умерла в 2004-м году.

Один из самых прекрасных и запоминающихся портретов Зонтаг был сделан в Петре, где она стоит напротив фасада храма в узком ущелье, окруженная глыбами песчаника. Ущелье похоже на гигантскую руку, чей палец указывает вверх, и буд-то призывает Зонтаг обратить взор к великому и возвышенному.

Этот архив личных работ существует, потому что Лейбовитц – фотограф с большим пристрастием. Камера – это продолжение ее руки. Ее личные фотографии, некоторые лишь недавно опубликованные в книге «Жизнь фотографа, 1990-2005», открывают абсолютно другую женщину, ту, которая может с поразительной точностью сфокусироваться на любви и утрате, на ходе времени, на смерти и печали.

В 1994-м с подачи Зонтаг, Лейбовитц покидает мир шоу-бизнеса и едет снимать в Сараево на передовую. Получившиеся фотографии считаются одними из лучших работ того времени.

Но, несмотря на попытки Зонтаг удержать свою любовницу в реальном мире, оказалось, что Лейбовитц-суперзвезда фактически взяла верх над вдумчивой и естественной Лейбовитц.

Девид Бейли опечален тем, что случилось теперь. «Я знаю Анни много лет», - говорит он, - «Она милая женщина. Я очень хочу сказать ей: «Твой талант первостепенен, не беспокойся о чертовых долгах». У нее бывали неприятности, и я надеюсь, она выкарабкается».

Финансовый крах Лейбовитц дает нам свежее представление о времени, в котором мы живем. Запутавшаяся в своих денежных вопросах фотограф наверняка послушалась чьего-то дурного совета, а может быть, ей вообще никто ничего не посоветовал. Но, как справедливо отмечает Бейли, это всего лишь деньги. Как видно из ее частных работ, она обладает удивительным талантом. Именно талант может спасти саму Лейбовитц и ее творческое наследие.

Оригинал опубликован в The Times online, 09/09/2009
Авторский перевод: Звездин Егор
Мнение автора может не совпадать с мнением переводчика